Ты смеёшься, как бес, приручил свечу, научился спускать курок.
Эти шрамы идут твоему плечу, как отметины ста дорог.
Ты бежишь, как собака, вперёд и прочь (был бы кто-то, кто мог позвать!),
но тебя обожает любая дочь и боится любая мать.
И, куда б ни пошёл, узнают давно залихватский бездомный свист.
Это всё так заманчиво, так смешно, но бессмысленно – да, флейтист?
А в садах её вечно лежит роса, и в чертогах её – хрусталь,
она ходит по травам и небесам и рисует водой печаль.
Ровен голос её и спокоен сон, и не рвётся послушный стих.
Она знает сто тысяч чужих имён, но, конечно, не помнит чьих.
Нерушим и прекрасен её покой, пуст и светел уютный дом,
словно боги создали её такой и оставили под стеклом.
Так куда тебе, смертный, её хватать, на неё и смотреть нельзя,
разве что излохматив морскую гладь и пустыни избороздя,
чтобы там, где шагнул, колосилась рожь, чтоб был жемчуг в твоей сети.
Только шёл бы ты лучше куда идёшь, не пытаясь её найти.
Ты её не приманишь своей свечой и дешёвым своим вином.
В горле сухо, колюче и горячо, а вокруг, как всегда, Содом.
И ты шепчешь сквозь дым и хмельной туман:
может, я не настолько глуп, может, ей тоже хочется дальних стран,
так, как мне – её глаз и губ?
И я даже, наверное, буду жив, если пламя пройду и лёд,
но мне точно не выжить, о ней забыв…
Только кто ж её разберёт.
И вот, в пьяном угаре, в слепой тоске ты вдруг флейту берёшь, как меч,
и она поначалу дрожит в руке, но себя ведь нельзя беречь.
И сначала ты трелью пронзаешь дым, а потом отступает явь.
Всё становится сразу таким простым, и ты знаешь, что точно – прав.
Будут ветры меняться, срываться дни, все забудут их звук и вкус.
Но останется небо, огни, дожди и твой хриплый бездомный блюз.
И никто не узнает потом, кому посвящаешь ты этот бой.
И однажды, пробившись сквозь пыль и тьму, ты увидишь её живой.
И тогда ты узнаешь, как ты крылат, и насколько ничтожен страх.
У неё вдруг окажется грустный взгляд и загар на худых плечах,
лебединая шея и тонкий нос, удивлённый изгиб бровей.
Будет запах костра у её волос.
Глупый мальчик, беги за ней.
От тебя до неё – бесконечный круг, как от марта до ноября.
Но пока твои пальцы рождают звук, это значит, что всё не зря.